Я являю собой прискорбный пример того, что запойный труженик ничем не лучше, чем запойный пьяница. …Я ужасно тоскую, когда не работаю. После месяца непрерывной работы у меня раскалывается голова, и я даю себе слово сделать перерыв, не садится за стол после обеда, работать только два часа в день, но тщетно: каждое утро меня вновь охватывает нестерпимая жажда трудиться, и я ничего на свете так не боюсь, как выходных дней”. Джордж Бернард Шоу, английский драматург (1856 — 1950)

РАБОТА — ЖИЗНЬ, А ЖИЗНЬ — РАБОТА

В этом мире человек должен делать не то, что хочет, а то, что умеет. Бернард Шоу умел много и хорошо говорить, а, следовательно, был вынужден начать писать книги — так же много и хорошо. Разумеется, поначалу для юноши из небогатой ирландской семьи такое «времяпрепровождение» могло показаться непозволительной роскошью. Вместо того, чтобы трудиться клерком, простаивая день-деньской за конторкой, он предпочитал оставаться безработным, чтобы без помех выполнять самому себе заданный урок: исписывать каждый день по пять страниц. В результате за пять лет из под пера юного Шоу вышло пять романов.
Кроме них, Джи-Би-Эс (так звали писателя современники) оставил миру множество критических статей, политических памфлетов, лекций на разные темы, а самое главное — пьесы.
Помимо писательской работы (которая не прекращалась ни на минуту — даже на крыше двухэтажных автобусов драматург доставал маленькие блокнотики, и погружался в обдумывание очередной пьесы), Шоу постоянно занимался общественной деятельностью. Например, был членом одного из местных муниципалитетов, где состоял сразу в нескольких комитетах — здравоохранения, парламентском, водопроводном и жилищного строительства. Он боролся с домовладельцами в трущобах и содержателями публичных домов. Он первым поднял вопрос об устройстве общественных уборных для женщин и предложил включить дам в состав занимающегося этой проблемой комитета, что здорово шокировало тогдашнюю публику.
“Я вьючная лошадь этого мира, и он лупит нещадно по моим тощим ребрам!” — восклицал Шоу в письме знаменитой актрисе Элен Терри.

МАСТЕР НЕЛИЦЕПРИЯТНЫХ ИСТИН

Великий парадоксалист и мастер высказывать нелицеприятные мнения, Шоу был чужд какой-либо “романтики” и не уставал выступать за здравый смысл. Длинного, тощего, с огненно рыжей бородой, с пропитанными ядом речами, Бернарда Шоу нередко сравнивали с Мефистофелем. Он терпеть не мог полутонов, не признавал авторитетов и любил все гиперболизировать.
“Деньги — самое главное в жизни, и эта аксиома должна быть заложена в основу всякой здоровой морали — как личной, так и национальной, — провозглашал рыжий ирландский Мефистофель. — Всякий учитель или оратор, который это отрицает или скрывает — враг жизни. Деньги управляют моралью”.
Однако тот, кто любит только деньги, не становится хорошим писателем. “Любой человек, который стремится к материальному благосостоянию, никогда в жизни не станет профессионально заниматься литературой”, — признается драматург. Кстати, значительная доля доходов поступала к Шоу от постановки его пьес, которые первоначально были признаваемы вовсе не сценичными…
Один из лидеров социал-реформистского Фабианского общества* (1884), Джи-Би-Эс выражал социалистические воззрения отнюдь не только в политических брошюрах, но, прежде всего, в драматических творениях.
“Я и сам подобен Ленину. Я революционер”, — так начал 75-летний Бернард Шоу одну из речей во время своей поездки в СССР в 1931 году. И это правда хотя бы в отношении театра, который Джи-Би-Эс собственноручно глубоко перепахал. Он — основоположник пьесы-дискуссии, охватывающей самый широкий круг проблем современности. Герои Бернарда Шоу, почти такие же говорливые, как и их создатель, остроумно отстаивают нестандартные взгляды на религию, войну, патриотизм, юстицию, брак, семью, воспитание, проституцию, эксплуатацию бедноты и пр., и пр.
Практически всегда пьесы предваряют длинные (иногда гораздо длиннее, чем они сами) предисловия, где Шоу объясняет цели и задачи сочинения. Уверенный в своем уме, неистощимый на шутку (существуют даже специальные термины “имени Шоу” — шовианское мышление, шовианский смех, шовианское остроумие…), драматург-новатор вовлекает читателя в настоящий “умственный водоворот”, в котором, надо признаться, приятно побарахтаться. Блестящему ниспровергателю авторитетов и срывателю масок ничего не стоит признаться в главной цели своего творчества — поучении неразумных читателей, зрителей, слушателей: “Я прямо говорю: всякое искусство в истоке своем дидактично, а порождает искусство одна-единственная вещь — потребность поучать”.

ЧЕЛОВЕК ТРУДА НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ БЕДНЫМ

Совершенно естественно, что “шовианские поучения” затрагивают столь же широкий круг вещей и явлений, сколь широка проблематика произведений писателя. И, понятно, что фабианца Шоу, в первую очередь, не могли не волновать проблемы трудовых отношений и заработной платы. Профсоюзная тематика то и дело встречается в его сочинениях. В “Другом острове Джона Буля” речь идет о повышении оплаты труда батракам в Ирландии; в “Человеке и Сверхчеловеке” подчеркивается, что даже отношения между владельцем автомобиля и его водителем регулируются профсоюзом…
Однако к английским профсоюзам — тред-юнионам — Шоу в целом не слишком-то благосклонен.
“Ни один король на свете не сидит так крепко на своем месте, как функционер тред-юниона, — откровенничает персонаж политической шутки “Тележка с яблоками”, член парламента, выдвинутый Федерацией рабочих гидроэлектростанций. — Есть только одна причина, по которой функционера могут уволить, — пьянство. И то если он совсем уже на ногах не держится. Я толкую членам тред-юниона о демократии. Я им объясняю, что им дано право голоса, и что их есть царствие, и сила, и слава. Я им говорю: “Ваша власть, используйте ее”. Они говорят: “Правильно; укажи, что нам делать”. Я и указываю. Я им говорю: “Используйте свое право голоса самым разумным образом: голосуйте за меня”. И они голосуют. Вот это и есть демократия — самый лучший способ посадить кого нужно куда нужно…”
В насквозь прогнившем, безнравственном обществе отдельно взятый профсоюз бессилен. “Объясняющий господин” Бернард Шоу пишет “Справочник для образованной женщины по социализму, капитализму, советизму и фашизму”, в котором ставит перед собой задачу разрушить иллюзию о капиталистическом обществе и доказать со всей доступной убедительностью и остротой, что социализм предпочтительнее капитализма во всех отношениях. И последняя его крупная книга — “Что к чему в политике” (“Политический справочник для всех”) — посвящена той же цели.
Политический образователь масс и “слуга творческой эволюции”, Бернард Шоу высказывает весьма радикальные мысли:
“Будь мы людьми разумными и дальновидными, четыре пятых из нас предъявили бы государству требование о призрении и разнесли бы в щепы весь общественный строй, что привело бы к самым благодатным и оздоровляющим результатам. Если мы этого не делаем, то лишь потому, что все мы, подобно муравьям или пчелам, трудимся, не рассуждая, в силу инстинкта или привычки. Поэтому, когда вдруг является среди нас человек, который умеет и хочет рассуждать и который вправе сказать нам по кантовской формуле: “Если бы все поступали, как я, мир был бы вынужден перестроиться заново и уничтожить рабство и нищету, существующие лишь потому, что все поступают, как вы”, — отнесемся к этому человеку с уважением и серьезно призадумаемся, не последовать ли его примеру”.

Александра НЕНИНА





ИДЕАЛ ГРАЖДАНСТВЕННОСТИ

…Вот что вы должны говорить рядовому гражданину: “Друг мой, есть вещи, которые ты обязан делать для своей страны, и вещи, которые ты обязан от нее требовать; и то и другое одинаково важно. Ты не должен мириться с бедностью — и своей собственной, ни чужой. Но при этом ты не должен жить помыслами о деньгах, не должен думать и говорить о деньгах так, словно это ты собственной персоной можешь их делать. Гони от себя всякую мысль о том, будто что-то из производимого в мире должно принадлежать тебе, поскольку-де оно произведено только благодаря твоим мозговым извилинам, организаторским способностям, изобретательности и таланту.

Каждому человеку следует иметь перед собой гражданский идеал: прежде всего — выполни требования, предъявляемые тебе твоей страной, то есть принеси пользу делом своей жизни, старайся делать его на благо твоей страны как только можно лучше. За отпущенный тебе краткий срок жизни ты должен — это твой единственный шанс — дать миру всё, на что ты способен. Помни, есть долги чести, которые необходимо платить. Так, есть долги за образование и обучение, полученные тобой в юности, и надо надеяться, что скоро настанет день, когда каждый человек у нас в стране будет в очень большом долгу по этой части. Ты должен оплатить этот долг, ты должен содержать себя в расцвете лет, и ты должен обеспечить собственную старость. Если же кто-то не чувствует себя обязанным выплатить эти долги и вдобавок вложить кое-что сверх того, так, чтобы умереть не должником своей страны, а оставив ее в долгу перед собой, то с таким человеком нечего и разговаривать!

Взамен ты должен требовать от своей страны щедрого, достойного и достаточного вознаграждения за труд. Каждый трудящийся имеет на это право, независимо от характера его труда. Если уж на то пошло, людей, делающих наименее приятную работу, следует компенсировать за испытываемые неудобства”.
Обязанность и право требовать, о которых я сейчас говорил вам, всегда являлась традицией честных работников всех профессий. Эта традиция жива и ждет, чтобы мы обратились к ней…

Бернард ШОУ. 1909 г.





ЗА МЫСЛЕ-СПОСОБНУЮ НИЩЕТУ!

Всякий, кому приходилось наблюдать жизнь бродяг или посещать отделение для трудоспособных в работном доме, согласится, что далеко не все социальные отщепенцы — пьяницы и нравственные уроды. Кое-кто из них попросту оказался неподходящим для того класса, в котором родился. Одни и те же свойства характера из образованного джентльмена делают художника, а необразованного чернорабочего могут привести к положению трудоспособного нищего.

Среди обитателей работных домов многие просто бездельники по натуре; но некоторые попали туда потому, что у них хватило силы воли пренебречь социальными условностями (несомненно, отражающими интересы налогоплательщиков), которые требуют, чтобы человек жил тяжелым и мизерно оплачиваемым трудом, и, объявив себя неимущими, отправиться в работный дом, где на законном основании получать от государства кров, одежду и пищу, гораздо лучшие, чем он мог бы добыть для себя сам, и притом с гораздо меньшей затратой усилий.

Когда человек, родившийся поэтом, отказывается от места в маклерской конторе и голодное существование на чердаке за счет бедной квартирной хозяйки, друзей или родственников предпочитает работе, которая ему не по нутру; или когда дама из общества, потому лишь, что она дама из общества, любую форму паразитической зависимости готова принять охотнее, чем место кухарки или горничной, — мы относимся к ним весьма снисходительно. Такого же снисходительного отношения вправе требовать трудоспособный нищий и его кочевая разновидность — бродяга.

Далее: чтобы сделать свою жизнь сносной, человек, одаренный воображением, должен располагать досугом для рассказывания себе самому сказок и, кроме того, находится в таких условиях, которые поддавались бы прикрасам воображения. Положение неквалифицированного рабочего таких возможностей не дает. Мы безобразно эксплуатируем рабочих; и если человек отказывается терпеть эксплуатацию, никто не вправе утверждать, будто бы он отказывается от честного труда…

Будь мы людьми разумными и дальновидными, четыре пятых из нас предъявили бы государству требование о призрении и разнесли бы в щепы весь общественный строй, что привело бы к самым благодатным и оздоровляющим результатам. Если мы этого не делаем, то лишь потому, что все мы, подобно муравьям или пчелам, трудимся, не рассуждая, в силу инстинкта или привычки. Поэтому, когда вдруг является среди нас человек, который умеет и хочет рассуждать и который вправе сказать нам по кантовской формуле: “Если бы все поступали, как я, мир был бы вынужден перестроиться заново и уничтожить рабство и нищету, существующие лишь потому, что все поступают, как вы”, — отнесемся к этому человеку с уважением и серьезно призадумаемся, не последовать ли его примеру.

Таким человеком является трудо-способный, мысле-способный нищий. Будь это джентльмен, всяческими усилиями добивающийся пенсии или синекуры, никому бы и в голову не пришло осудить его за то, что при альтернативе — жить ли за счет общества или позволить обществу жить за твой счет — он решил, что глупо выбирать из двух зол то, которое для тебя лично является большим.

Бернард ШОУ комедия с философией “Человек и сверхчеловек”, 1901-1903





ФАКТЫ ПРОТИВ НЕВЕЖЕСТВА

“Разумный человек приспосабливается к миру, неразумный упорствует в своих попытках приспособить мир для себя. Поэтому прогресс всегда зависит от людей неразумных”

“В настоящее время те, кто выполняет самую тяжелую работу, оплачиваются ниже всего; у тех, чья работа полегче, и вознаграждение побольше. Однако больше всего получают те, кто ничего не делает”.

***

“Нет ничего опаснее, чем бедный врач; даже бедный хозяин или бедный домовладелец не так опасны”

***

“Мой довольно солидный просветительский опыт подсказывает, что беда среднего человека вовсе не в отсутствии политического мышления. Его беда — неосведомленность, тот вакуум, который заполняется всяким романтическим хламом и нелепыми предрассудками.

Мне приходится просвещать людей, называющих себя консерваторами, социалистами, коммунистами, протестантами, католиками, фашистами, фабианцами, квакерами, ритуалистами. Все они нацепили ярлыки, к которым ни один из них не может дать определения, и придерживаются убеждений, которыми ни один из них не руководствуется и от которых многие, сняв ярлык, с негодованием открещиваются. Они входят в клубы, объединяются в политические партии и несут околесицу. Утописты, оно начитались пророков и мудрецов от Моисея до Маркса… но спросите их, как следует понимать такой-то параграф такого-то закона или каковы полномочия Совета графства, и ваш вопрос приведет их в полное замешательство. Они более опасны, чем простаки и неучи, ибо на основании своего дольно сомнительного образования они возомнили себя политически мыслящими людьми и пользуются репутацией мудрых политиков.

Для того, чтобы излечиться от политического невежества, вовсе необязательно развивать умственные способности; есть гораздо более эффективное средство — факты. Взять, к примеру, меня. На старости лет я считаюсь мудрецом, а между тем мои познания о мире весьма отрывочны и приблизительны. Вот с этого мне и надо было бы начинать, теперь-то учится уже поздно. Когда на меня не сходит вдохновение и я не сочиняю пьес, то пишу политические брошюры, в которых ни слова не говорю о принципах социализма и любого другого “изма” (я уже давно избавился от этого греха), а пытаюсь раскрыть читателям глаза на окружающие их политические события. Переделать читателей я, естественно, не могу, но расширить их кругозор мне вполне по силам. Знания, когда их мало, — вещь опасная, но мы вынуждены пойти на этот риск, ибо всё не могут вместить даже самые вместительные головы, а человек, который знает, что земля круглая и ей больше шести тысячи лет, менее опасен, чем другой человек таких же способностей, который воображает, что земля — это как бы первый этаж дома, на втором этаже которого — рай, а в подвале — ад”.

Избранные отрывки из произведений Бернарда ШОУ (26.7.1856 — 2.11.1950).

Версия для печати

Наверх