Дамоклом звали придворного льстеца, который без устали провозглашал сиракузского правителя Дионисия счастливейшим из смертных. Утомившись слушать столь сладкие речи, Дионисий пригласил Дамокла к себе на обед и усадил на свое место. Стол был накрыт изысканно и пышно, однако над троном, на который "посчастливилось" присесть Дамоклу, с потолка свисал остро оточенный меч. Оружие держалось на одном конском волосе, и бедняге от страха кусок в горло не лез.

Таким образом, выражение "дамоклов меч" означает жизнь под вечным страхом. Но это чувство, как мы теперь знаем, испытывают главным образом люди, которые привыкли мягко спать и сладко есть.

Красиво жить, говорят, не запретишь. Но какой ценой нужно за такое удовольствие платить, знают "Дамоклы" и "Дионисии".

Современными "Дамоклами" запросто можно назвать "желтые" профсоюзы, исполняющие роль шакала Табаки при тигре Шерхане из сказки о Маугли.

Тигр — это, разумеется, работодатель. Тут нет никаких сомнений. У Шерхана и когти, и зубы, и статус руководителя, и рычаги влияния… Быть равным ему по силам лишь "человеческому детенышу" Маугли.

Опереться можно только на то, что сопротивляется. Вялая и бесхребетная, инертная и льстивая, болотистая масса не дает твердой опоры. Только "человеческие дети" не боятся спорить и умеют делать решительные шаги.

На некоем предприятии действовал профсоюз. Не так чтоб уж очень боевой, но и не совсем робкий. Вполне приличный и достаточно типичный. Входящий во все необходимые структуры, участвующий во всех предназначенных процедурах. Разумеется, в его рядах были разные люди — тихие и строптивые, дипломатичные и бескомпромиссные, симпатичные и вредные, вежливые и безапелляционные… Понятно, что и сам профсоюз, и состоящие в нем люди нравились далеко не всем. Они порою и разговаривали слишком громко, и возражали чересчур яростно. Они не сидели благопристойно в уголке, а постоянно — беспардонно и бесцеремонно! — высовывались на белый свет. О, как же они достали несчастного работодателя! Каждое принятое им распоряжение долго и нудно разбиралось на профсоюзных комиссиях, отсылалось на "экспертизу" в вышестоящий орган и вообще рассматривалось чуть ли не через лупу. Нарушение прав работников профком усматривал даже в самых невинных, на взгляд директора, вопросах. Ну, подумаешь, командировочные оплатили на полгода позже, или в выходной день на работу вызвали без соответствующего приказа! И чего из-за этаких-то мелочей горло драть и на рожон лезть?

В общем, изрядно намучившись с чрезмерно добросовестными профсоюзными активистами, администрация решила создать собственную "цивилизованную" профсоюзную организацию, очищенную от всяческих вредных элементов и конфликтных личностей.

Началось с того, что члены старого профсоюза стали приглашаться поодиночке в административный кабинет. Там их угощали чайной чашечкой кофе со столовой ложкой коньяку и мягко уговаривали оставить "этих горлопанов" и перейти в стан "интеллигентных людей"… Надо признать, что кое-кто соблазнился посулами и променял право профсоюзного первородства на чечевичную похлебку административного благоволения.

Страшно сказать, но в деле обольщения профсоюзных кадров работодатель шел даже на прямое преступление закона. То ли крепкий директорский коньяк оказывал свое действие, то ли "песни" были гипнотическими, но как-то сама собой в руке очарованных профсоюзных странников появлялась заграничная шариковая ручка, и на красного дерева стол друг за другом ложились два прекрасно отпечатанных на компьютере заявления с неразборчивыми подписями. Выходя из одного профсоюза, человек тут же входил в другой.

На создание собственного рафинированного, единственного в своем роде профсоюза обычно скуповатый работодатель не пожалел солидной суммы. Он раскошелился не только на содержание освобожденного председателя новоявленного профкома, но и на санаторные путевки.

Надо видеть, какие мягкие пушистые ковры покрывают кабинет нью-профлидера! Какие плотные занавеси отделяют его от внешнего мира! Тишина здесь необычайная (ходить-то сюда особо некому, "рафинированный" профсоюз — вход строго для избранных), только прямой телефон из приемной мелодично позванивает. Секретарша Верочка деловито диктует распорядок профсоюзного дня и отправляет факсы с фамилиями "профактивистов", которым в этом месяце очередь ехать в санаторий. Еще бы, ведь в декабре многим необходимо поправить свое здоровье — это ж богатая на юбилеи директорских замов пора!

Одним словом, жизнь в новом профсоюзе сытная и элегантная. Но новоиспеченный профсоюзный лидер бледен, нерадостен и при встречах прячет глаза. Его терзают постоянные сомнения: а вдруг составленная профкомом увеселительная программа работодателю не очень понравится? Тогда, считай, всё: пиши-пропало. Возвращаться, значит, опять в кладовщики и выдавать лопаты к субботникам?

Ну а старому профсоюзу — стрелянному воробью, которого на мякине не проведешь, — подобные страхи незнакомы. Не может он себе позволить такой роскоши, чтоб еще и дамоклова меча опасаться. Дудки! И без того дел полно. Волков бояться — в лес не ходить. Пусть тонкими переживаниями о том, что кому больше нравится, занимаются карманные профсоюзы, а наши — рабоче-крестьянские — закатывают рукава и принимаются за повседневную тяжелую работу.

Версия для печати

Наверх